Другой
Если люди совершают безопасную посадку на самолётах — то всё как-то более-менее нормально. Иногда даже готовишь себе какую-нибудь еду, в которой, к примеру, содержатся яйца — уронишь одно яйцо случайно — разобьётся. Подумаешь тогда «Какая неудача!», а потом посмотришь за окно — а там совершается безопасная посадка. Сразу как-то легче станет. Подумаешь «Более-менее нормально», уберёшь разбитое яйцо — и будто ничего и не было. А ведь действительно ничего страшного не было. ;; Поешь, выйдешь на улицу подышать городом и посмотреть на прохожих — там пусто. Нет людей совершенно. Повернёшь голову сначала налево, потом направо — нет людей. Какие-то собаки гуляют на поводках, какие-то голуби ходют, только и всего. А потом когда прислушаешься — оказывается есть люди, только на расстоянии. И по этому поводу не понятно, что думать. Вроде бы и более-менее нормально, а с другой стороны — такая неудача.
Провожу день со странными перепутанными рассказами и старым пыльным магнитофоном.
Иногда вылавливаю по кускам «Не оглядывайся» Боба Дилана.
Что-то тут пошло не так.
Они могли бы сказать немного больше, если бы это был не я.
Не тот дурак по имени я.
Другой.
Как говорят — операция прошла успешно, но пациент умер.
Как так получилось, что на дороге остался только один уставший изгнанник?
И я скучаю по нашим совместным глупостям: ведрам с улитками, белой маршрутке, старому кино, таинственной паре ботинок и прочим открывшимся воспоминаниям.
Помню нас еще детьми, святыми придурками в глупых одинаковых майках с кошаками.
А теперь, в кого мы превратились?
В стариков, сгорбленных под тяжестью прочитанных книг. В слепых развращенных художников, рабов новых знаний. Отверженных паломников, созванивающихся разве что на выходных. В новых взрослых из старой страны.
Ничего нового.
И я бы хотел выйти на улицу и спасти хотя бы одного ребенка.
Чтобы это что-то изменило.
Поднимаюсь на 3 этаж, выхожу на балкон.
А там совершается безопасная посадка.