— После смерти мы превращаемся в лук, капусту, морковь и тыкву, и в овощи. Я из Колумбии, и согласен с ней. Она читает Библию, очень приятно.

— Я видела Бога вчера.

— Как он?

— Хорош, днем я залезла на лестницу – у него на окраине дешевенький домик в Монро, Нью-Йоркские птицефермы в лесу. Он одинокий старик с белой бородкой.

Нечем заняться. Странно, я начинаю к этому привыкать.

О, я так устал. Словно плешивый плюшевый пес в погоне за своей костью, я ищу что-то, что начнет затем иметь значение.

Я ищу тот мусор, который превратится в завтрашнюю культуру. Истории, которые почему-то останутся в памяти. Людей, о которых напишут затем в серых бульварных газетах. Картины, на которые будут молиться еретики и отступники. Асфальт, который вылижет новый революционер. Дом, стены которого обрушатся первыми на новой войне. То местечко, к которому мы будем идти, опустив головы, на страшный суд.

Такие глупые игры для старых детишек.

Я ищу нового Джима Моррисона, Пабло Пикассо, Берроуза и Блейка.

Я ищу нового Че Гевару, Махатму Ганди, Ошо и Гитлера.

Я ищу нового Будду, Моисея и Папу Римского.

Тех, кто сидеть будет в коробках и дышать в темноте под мостом а потом вставать и идти конструировать клавесин у себя на чердаке,

Тех, кто без приглашения ворвется в тюрьму своего разума ожидая невероятных златоглавых преступников с шармом реальности в сердце которые пели бы сладкий блюз Алькатрасу.

Тех, кто нестись будет сломя голову по хайвеям прошлого чтобы навестить друг друга — бессонное тюремное одиночество на Голгофе скоростных машин или бирмингемское джазовое воплощение,

Предстаьте, они гуляют сейчас среди нас. Бесприютные и неприкаянные. В полосатом растянутом свитере, пахнущем водкой и кодеином. Или холодным мятным чаем.

В их голове рождаются целые миры, огромные, словно Эмпайр Стейт Билдинг. И прекрасные, словно предшествие пустоты.

О, я иду к тебе, Рокленд. Где нам почему-то назначено.

Педставьте, что ваш вчерашний сосед когда-нибудь станет Иисусом.

Скажите, о чем вы тогда подумаете в первый раз?

О чем-то вроде возможности что-то изменить.

Таким, как он,

Нравятся все эти милые песенки;

Ему нравится подпевать

И стрелять из ружья.

Правда, он не понимает, что все это значит,

Не понимает, что все это значит...